Автор: Ангелина Иванова

Съпоставителниизследвания / Contrastive Studies

БАБОВ, Кирилл – Развитие болгарской русистики. 1977 (ІІ), № 6, 5–8.

Первые исследования языковых связей русского и болгарского народов появляются еще в начале двадцатого столетия и ассоциируются с именами выдающихся болгарских ученых – Б. Цонева и Л. Милетича. Из этого краткого обзора вышедших лингвистических работ видно, что болгарская русистика достигла значительных успехов и занимает достойное место в развитии славянского языкознания.

ВАСЕВА, Иванка – Наречия с суффиксом субъективной оценки в русском и болгарском языках. 1977 (ІІ), № 6, 9–22.

Настоящая статья имеет целью сопоставить уменьшительные наречия в обоих славянских языках с точки зрения их образования, значения (семантического соотношения с соответствующими исходными формами) и стилистических функций. Для статьи использованы: а) материалы из современной художественной русской и болгарской литературы; б) наблюдения над переводом русских уменьшительных наречий на болгарский язык и болгарских уменьшительных наречий на русский язык; в) материалы из Архива современного болгарского языка при словарной секции Института болгарского языка и г) личные наблюдения автора над устной речью.

ВЫЛЕВА, Римма – Сопоставительный анализ номинативных терминологических структур научно-технической сферы общения (русско-болгарские параллели). 1977 (ІІ), № 6, 23–31.

Сопоставление составных терминов проводится по линии выявления сходств и расхождений в средствах выражения на уровне словосочетаний. Идентичность перевода синтагматических выделенных научно-технических терминов необходима, так как именно они несут нагрузку смыслового ядра высказывания.

ДЖАМБАЗОВ, Пётр Н. (Велико Тырново) – О некоторых мало используемых источниках идей и фактов сопоставления болгарского и русского языков. 1977 (ІІ), № 6, 33–43.

В процессе многовековых языковых контактов между русскими и болгарами общающиеся выявляли сходства и расхождения между двумя языками, ставили и решали для нужд своего общения различные вопросы их сопоставления. Многие из этих вопросов и их практические решения отражены в богатом письменном наследии русско-болгарских языковых контактов.

ДИМИТРОВА, Лиляна (Варна) – Формы степеней сравнения в русском научном тексте и их болгарские соответствия. 1977 (ІІ), № 6, 45–55.

Результаты проведенного наблюдения показывают, что русские аналитические формы редко и единично встречаются в художественной литературе и разговорной речи, но они ярко характеризуют книжную речь и в особенности, научный стиль речи.

ЙОТОВ, Цветан – Сопоставительные исследования языков лицом к социально-речевой практике. 1977 (ІІ), № 6, 57–70.

Чтобы сделать сопоставительные описания более полезными для целей эффективизации учебной и переводческой деятельности, необходима подходящая исследовательская позиция и специальный аппарат. Цель настоящих заметок – предложить один из возможных проектов такого типа сопоставительного описания. В качестве конкретного объекта анализа, на материале которого будут сделаны необходимые выводы, послужит сопоставительное описание вопросно-ответных единств русских и болгарских реплик, осуществляемое в учебных целях.

ЛЕОНИДОВА, Мария – Передача аориста несовершенного вида в болгарском языке на русский язык. 1977 (ІІ), № 6, 71–86.

Особую, не совсем обычную форму представляет собой аорист глаголов несовершенного вида. Формы его в болгарском языке встречаются гораздо реже, чем формы аориста совершенного вида. Существование аориста от глаголов несовершенного вида показывает, с другой стороны, что совершенность и несовершенность по времени и совершенность и несовершенность по виду представляют различные понятия, которые нельзя смешивать.

МАХРОВА, Тамара Н. (Велико Тырново) – О русских и болгарских интонационных конструкциях в сопоставлении. 1977 (ІІ), № 6, 87–97.

Фонологический аспект изучения интонации, при котором выясняются языковые отношения, является конечной целью всякого фонетического исследования. Этот аспект, определяющийся теми значениями интонации, которые связаны с выражением коммуникативного смысла высказывания при изменении конфигурации мелодической кривой, места фразового ударения или границы синтагматического членения, является базой построения интонационной системы языка. Это делает возможным преподавание интонации в процессе обучения языку, а также, при единстве методики, успешное сопоставление интонации двух или нескольких языков.

ПЕНЕВА, Светлана (Велико Тырново) – Интенсивность гласных звуков в двусложных акцентных структурах в болгарском и русском языках. 1977 (ІІ), № 6, 99–105.

Сопоставление результатов слухового анализа экспериментальных слов дало возможность отобрать наиболее типичные языковые объекты для их дальнейшего электроакустического исследования. При электроакустическом анализе имеется в виду, что акустические сигналы являются знаками, при помощи которых закодирована речевая информация.

ПЫШЕВА, Йорданка (Велико Тырново) – Болгарская лексема никак в русском семантическом параллелизме и переводе. 1977 (ІІ), № 6, 107–116.

Цель настоящего исследования – установить границы и взаимоотношения в двух близкородственных языках семантически близких единиц – болгарского наречия никак и русского никак – с учетом их нормативной переводной характеристики.

ЧЕРВЕНКОВА, Ирина – О лексическом сходстве и различии русского и болгарского языков. 1977 (ІІ), № 6, 117–128.

Лексические ошибки, допускаемые болгарами в процессе изучения русского языка, и характер этих ошибок подтверждает необходимость в тщательном сопоставительном исследовании русской и болгарской лексики с целью выявления их различий, что послужит материалом для целостного сопоставительного описания русского и болгарского языков и для выработки методики обучения болгар русской лексике.

ЧОБАНОВ, Иван (Велико Тырново) – Об одной группе поведенческих глаголов в современном русском языке и ее болгарских семантических параллелях. 1977 (ІІ), № 6, 129–136.

Рассмотрение русских поведенческих глаголов в сопоставлении со средствами выражения соответствующих им значений в болгарском языке имеет прямой выход в практику преподавания русского языка болгарам. Русская речь болгар бедна поведенческими глаголами, так как их нет в болгарском языке. Они являются „новыми“ для болгар. Вот почему в процессе преподавания русского языка на продвинутом этапе обучения им следует уделять особое внимание.

Рецензии и анотации / Reviews and Shorter Notices

КРОУЖИЛОВА, Людмила – Сборник с руско-чешки съпоставителни изследвания [Konfrontační studium ruské a české gramatiky a slovní zásoby. Сопоставительное изучение грамматики и лексики русского и чешского языков, za redakce T. I. A. Konstantinovové, A. Širokovové, M. Zatovkaňuka. Praha, Universita Karlova, 1974, 313 str.]. 1977 (ІІ), № 6, 149–156.

ЛЕОНИДОВА, Мария – Кратък руско-немски фразеологичен речник [V. T. Škljarov, H. Engelke. Grundlagen der russischen Phraseologie; Teil II. Kurzes russisch-deutsches phraseologisches Wörterbuch, red. R. Eckert, Karl-Marx-Universität Leipzig, Sektion Theoretische und angewandte Sprachwissenschaft, Wissenschaftsgebiet Slawische Sprachen, Leipzig, 1973]. 1977 (ІІ), № 6, 139–147.

Хроника / Events

ГОЧЕВА, Емилия – Кратък отчет за дейността на Групата за съпоставително изследване на българския език с други езици през периода от началото на 1976 до м. юни 1977 г. 1977 (ІІ), № 6, 159–161.

Библиографии / Bibliography

ХРУСАНОВА, Весела – Съпоставително изследване на български с други езици. Библиография за 1976 г. (с допълнения за предходните години). 1977 (ІІ), № 6, 163–184.

Съпоставителниизследвания / Contrastive Studies

АЛЕКСИЕВА, Бистра – Подчинени предикативни единици в английски и български език (Subordinate predication units in English and Bulgarian). 1977 (ІІ), № 4–5, 3–43.

The paper makes an attempt to build a paradigm of all the surface structure expressions of subordinate predication in English and Bulgarian and to study the correlations between them. Special attention is given to the „preposition + noun [+ OBJECT / – EVENT]“, in the surface structure of which both the noun and the verb are deleted. The analysed examples come from a corpus of 20 novels by British and American writers and their Bulgarian translations, as well as examples from newspapers translated by informants. The factors regulating the mechanism of generating implicit constructions of this type in English and their functional equivalents in Bulgarian are discussed. While in English this type of construction is fairly frequent, in Bulgarian it occurs with only few prepositions. This difference between the two languages is due 1) to the specific mechanism in English of narrowing the meaning of verbs by means of postfixes and the prepositions of the adverbial phrases modifying them, which is non-existent in Bulgarian, and 2) to the different semantic structure of English prepositions resulting from this.

АЛЕКСИЕВА, Невенка – Граматически и семантични фактори при определяне рода на английските заемки в български език (Grammatical and semantic factors in determining the gender of English loan-words in Bulgarian). 1977 (ІІ), № 4–5, 44–54.

This paper deals with the various grammatical and semantic factors which determine the gender of English loan-words in Bulgarian. The corpus consists of 180 nouns borrowed from English into Bulgarian. The study is based on the classification of formal and semantic gender determiners offered by J. Welna. This classification turns out to be applicable to Bulgarian, a language with a highly developed grammatical gender patterning. The formal factors affect the greater part of the loan-words but the semantic ones hold for Bulgarian just as well. The number of loan-words whose gender is semantically determined confirms the activity of the semantic elements in the process of gender assignment.

ДЯКОВА, Соня (Велико Търново) – Основни черти на безличните структури в английски и български език (General characteristics of the impersonal structures in English and Bulgarian). 1977 (ІІ), № 4–5, 55–60.

The impersonal structures in Modem English are usually one member sentences while in Bulgarian they are two-member sentences. To the structural variety of the impersonal forms in Modern Bulgarian corresponds mainly one structural type in English – Subject + Verb – in which the position of the subject is usually filled by it. The structural difference between the two languages is connected not only with the opposition one-member – two-member sentences but also with the different relations of the Bulgarian predicate to the secondary parts of the sentence. The paper offers a contrastive analysis of the impersonal constructions in the two languages.

КОВАЧЕВА, Мира – Семантико-синтактична структура на българското „студено ми е“ и английското „І аm cold“ – синхронно и диахронно изследване (Semantic-syntactic structure of English „I am cold“ and Bulgarian „студено ми e“ – a synchronic and diachronic study. 1977 (ІІ), № 4–5, 61–91.

The syntactic behaviour of English I am cold displays some peculiarities due to the fact that it comes from earlier me is cold. This construction is isomorphic with the corresponding phrases in other European languages. It is necessary to know the semantic-syntactic structure of this type of „impersonal“ constructions in order to gain insight into the mechanism of the change towards personal construction in Middle English. Using surface data from different languages the following predicate components have been detected: property assignment, identity, existence and location. In most European languages these relations are expressed by the verb of being. Rules are proposed for reaching surface structures like OE Cold is and me is cold, MdE It is cold. The transition to It is cold is connected with the change in the semantic structure of the verb to be. Me in Me is cold ceased to be interpreted as a Dative. The following factors are relevant in determining the surface form of an „impersonal meaning“: 1) the nature of the verb of being; 2) the way of expressing the notion of an interested person (Ethical Dative); 3) the presence/absence of a grammatical category of gender. Bulgarian is, so to say, a stage behind in all three items.

МОЛХОВА, Жана – Към въпроса за категорията преходност – непреходност в английски и български език (On the problem of the category transitivity – intransitivity in English and in Bulgarian). 1977 (ІІ), № 4–5, 92–113.

This paper deals with basically intransitive verbs appearing in transitive constructions. The analysis revealed that they are mainly expressive of an action performed by the human body. The transitive structure is highly compressed. We assume that transitivity and intransitivity are in binary opposition and that they are intimately related to other two components, i. e. agent and sufferer. In Bulgarian the respective verbs are purely intransitive. This points to a more rigid nature of the semantic structure and the configuration of its components. The idea expressed by the SVO surface structure of these verbs is rendered by a surface structure similar to the deep structure in English. This situation is due to the considerable flexibility of the semantic components of the English verb and the comparative rigidity of the same components of the Bulgarian verb.

ПЕНЧЕВА, Майя – Категорията род и названията за лица от мъжки и женски пол (съпоставително изследване върху материал от английски и български език). [The category of gender and the names of classes of persons of male and female sех (an English-Bulgarian contrastive study)]. 1977 (ІІ), № 4–5, 114–162.

This study examines the correlation between sex and gender in the two languages. Since there is no grammatical gender in English it is usually said that sex distinctions are purely semantic. In Bulgarian sex distinctions are often termed as grammatical. It is our belief that the expression of „sex“ is neither purely grammatical (in Bulgarian) nor purely semantic (in English). Structural, social and other factors are taken into consideration in the analysis of a corpus of about 3000 English and 2800 Bulgarian nouns, expressing „persons by profession, occupation or rank“. The final conclusion is that in expressing the distinctions of sex the similarities between English and Bulgarian are much greater than the differences. They may be attributed to the overpowering influence of social, historical and psychological factors which dominate over this semantic area.

ПЕНЧЕВА, Майя, Милена САВОВА – Наблюдения върху някои английски и български безлични конструкции, изразяващи природни явления (Observation on some impersonal constructions expressing natural phenomena in English and Bulgarian). 1977 (ІІ), № 4–5, 163–169.

It is the aim of this paper to discuss some impersonal constructions expressing natural phenomena in English and Bulgarian. The approach is generative. For the English language we postulate the presence in the Base of one lexical entry specified by a number of semantic features. In the Deep Syntax we get two representations – one nominal and one verbal. Each of these contains the semantic content of the lexical entry plus a number of additional features. When a sentence of this type is generated all semantic features appear in the Deep Syntax. In Bulgarian in the Deep Syntax we also have two representations but the procedure of generating the verbal variant is a one-stage process while that of the noun takes two stages. Although at first glance the constructions in the two languages look different there are substantial similarities both in the Deep Syntax and in the process of generating.

ПЕТКОВА, Вяра (Варна) – Английските заемки в българската морска терминология след Втората световна война и тяхната семантична конфигурация (English loan-words in Bulgarian maritime terminology after the Second World War and their semantic configuration). 1977 (ІІ), № 4–5, 170–179. 

This paper deals with problems of semantic assimilation of English loanwords in Bulgarian Maritime Terminology. The interaction and correlation between the lexical meaning of both Bulgarian and English terms are analysed. Stress is laid on the fact that in passing from general usage into a special sphere of communication a word undergoes specialization. The analysis is diachronic and synchronic. Subject to the investigation are about 140 loan terms drawn from contracts of sea carriages, official documents and acts regulating merchant shipping in Bulgaria. The traditional classification of material loanwords, loan blends and calques is enlarged with that of the loanshifts-extensions and each group is subjected to semantic analysis. The results show that the semantics of the English loanwords is equivalent to that of their prototypes. The clarifying and proper interpretation of the semantics of late English loanwords will contribute to a more efficient mastering of the terms.

ПИПЕРКОВА, Искра – Личните местоимения в английски и български според признака на субективната оценка и обществените отношения (The personal pronouns in English and Bulgarian according to the subjective attitude and social relations). 1977 (ІІ), № 4–5, 180–190. 

The paper deals with personal pronouns in English and Bulgarian. Bulgarian has two forms of the personal pronouns for the 2^nd person, one being used as a marker of politeness and respect. Since English has lost the earlier distinction between thou and you it has to rely on other ways of expressing the subjective attitude of the speaker: forms of address, first name/surname, etc. Their usage is analysed on the basis of the type of social relations – either those of superiorityinferiority or equality. The closer the relations between the communicating sides the greater the phonetic or morphological reduction. Prosody is also an important element in communication. Word order also contributes to expressing relations of politeness. Context is very important in translating fiction from English into Bulgarian as it necessitates the translation of you either as ти or Вие. The adequate expression of the subjective attitude when translating from Bulgarian into English requires knowledge of everyday life, culture and social relations in the English speaking countries.

СТАМЕНОВ, Христо – Бележки върху рефлексивността в български и английски език (Remarks on reflexivization in Bulgarian and English). 1977 (ІІ), № 4–5, 191–213.

The problem is first related to case grammar. A distinction between formal-syntactic and semantico-syntactic transitivity is made. The reflexive transformation is described including some surface structure differences between the two languages (the distribution of the features for number, person and gender). The reflexivization of the dative object in English and Bulgarian is also discussed, as well as the status of the short forms of the Bulgarian reflexive pronouns. The difficulties in describing reflexivization within the prepositional phrase in English are pointed out in comparison with Bulgarian. The syntactic scope of the reflexive transformation and the differences in expressing „reflexive“ possession in the two languages are also touched upon. Finally, the more strictly grammatical nature of reflexivization in Bulgarian is underlined as opposed to English.

Рецензии и анотации / Reviews and Shorter Notices

ПЕТКОВ, Славчо – Подход и предмет в „Румънско-английския проект за контрастивен анализ“. 1977 (ІІ), № 4–5, 217–223.

ШВЕРЧЕК, Лидия – Полско-английски съпоставителни изследвания [Papers and Studies in Contrastive Linguistics, ed. by Jacek Fisiak. Vol. I. Poznań, 1973, pp. 143; Vol. II, Poznań, 1974, pp. 404]. 1977 (ІІ), № 4–5, 224–231.

Хроника / Events

БЕНАТОВА, Паулина – Пунктуациятаванглийскиичешкиезик – лекция на професор Ян Фирбас. 1977 (ІІ), № 4–5, 235–236.

Съпоставителниизследвания / Contrastive Studies

БОРИСЕВИЧ, Павел (Велико Търново) – Към дистрибуцията и семантичната структура на подлога в немски и български език (Zur Distribution und semantischen Struktur des Subjekts im Bulgarischen und Deutschen). 1977 (ІІ), № 3, 35–48.

In der Arbeit wird kurz auf zwei Satzstrukturdarstellungsweisen eingegangen und jene von ihnen gewählt, die für die konfrontative Sprachbeschreibung geeigneter ist. Es wird von der Unterscheidung dreier Satzebenen ausgegangen: 1) der semantisch-syntaktischen, 2) der Ebene der mit konkreter Lexik gefüllten Grundstrukturen, 3) der Ausdrucksebene. Die Distribution des Subjekts wird auf der Ebene der Grundstrukturen mit einem Ausblick auf die Ausdrucksebene behandelt. Die semantische Struktur des Subjekts wird auf der semantischsyntaktischen Ebene mit einem Ausblick auf die Ebene der Grundstrukturen und deren Trausforme behandelt. Für die Zwecke der Konfrontation werden konstante semantischsyntaktische Strukturschemata aufgestellt, auf die die variablen sprachspezifischen Satzstrukturen beider Sprachen abzubilden sind. Die Distribution und die semantische Struktur des Subjekts werden am Material von Originaltexten und entsprechenden Übersetzungen aus dem Deutschen ins Bulgarische und umgekehrt verglichen. Es werden Schlussfolgerungen gezogen, die sowohl der Forschung als auch der Praxis des Fremdsprachenunterrichts und des Übersetzens dienlich sein sollen. Die Arbeit stellt eine Voruntersuchung einer ausführlichen Studie dar.

ВАПОРДЖИЕВ, Веселин – За някои фразеологизми с повторения в български, руски и немски език (Zu einigen Phraseologismen mit Wiederholungen im Bulgarischen, Russischen und Deutschen). 1977 (ІІ), № 3, 49–57.

Der Beitrag hat zum Тhema eine breite Schicht von Phraseologismen mit Wiederholungen in den drei Sprachen. Bis jetzt wurde ihnen keine besondere Aufmerksamkeit gewidmet. Der Autor ist der Meinung, dass die Wiederholungen dieser Art aufgrund ihrer Eigentümlichkeiten als Übergang von den freien Wortverbindungen zu den echten Phraseologismen zu bezeichnen sind, obwohl sie nicht den größten Grad der Umdeutung aufweisen. Als eine charakteristische Besonderheit dieser Wortverbindungen ist die Tatsache hervorzuheben, dass es bei ihnen zu einem eigenartigen Zusammenspiel von Strukturelementen und Semantik kommt, das bei keinen anderen Phraseologismen anzutreffen ist. Damit das ganze System der Phraseologismen durch eine zusätzlich vorgenommene Klassifikation nicht unberechtigt erschwert wird, ordnet der Autor die Wiederholungen den Zwillingsformeln zu. Zum Schluss wird auf die Produktivität der Wiederholungen hingewiesen, die sie zur Quelle von echten Phraseologismen macht. Der Autor geht auch auf die stilistische Rolle dieser Wortverbindungen besonders in der Sprache der Publizistik ein.

ДИМИТРОВА, Марийка (Велико Търново) – Езикът на рекламата в български и немски език (Die Sprache der Werbung im Deutschen und Bulgarischen). 1977 (ІІ), № 3, 117–125.

Der Beitrag behandelt spezifische Probleme, die sowohl für die Gestaltung als auch für die praktische Verwendung der Reklame wichtig sind. In der Einführung betont man den bedeutenden Unterschied zwischen der sozialistischen und der kapitalistischen Werbung. Die Aufmerksamkeit des Lesers wird auf die Schlussfolgerung gelenkt, dass die sozialistische Werbung schon ein Bestandteil der Politik, der Ökonomie und der Kunst geworden ist. Dег Hauptteil des Beitrags versucht anhand treffender Beispiele deutscher und bulgarischer Werbetexte den Gebrauch der einzelnen Wortarten und Satzkonstruktionen zu veranschaulichen. Untersuchungsmethode ist die vergleichende Charakterisierung von Werbetexten. Zusammenfassend sind Schlussfolgerungen gezogen, in denen der Unterschied zwischen der deutschen und der bulgarischen Werbung hervorgehoben wird. Es sind Hinwiese auf die weitere Vervollkommnung der bulgarischen Werbung formuliert.

ЗАФИРОВА, Бисерка (Велико Търново) – Съпоставяне на Akkusativ des Inhalts в немски език с вътрешно допълнение на непреходни глаголи в български език (Zusammenstellung der grammatischen Erscheinung Akkusativ des Inhalts im Deutschen und des inneren Objekts intransitiver Verben im Bulgarischen). 1977 (ІІ), № 3, 112–116.

Die Arbeit behandelt zwei ähnliche grammatische Erscheinungen in der deutschen und in der bulgarischen Sprache. Das sind der Akkusativ des Inhalts im Deutschen und das innere Objekt intransitiver Verben im Bulgarischen. Gemeint sind Wortgruppen, bei denen ein Verb mit einem Substantiv derselben Wurzel oder mit einem sinnverwandten Substantiv verbunden wird (z. B. einen heldenhaften Tod sterben, einen festen Schlaf schlafen; ден денувам, нощ нощувам). Es werden die Meinungen von W. Schmidt, W. Jung, G. Helbig und J. Buscha aufgeführt, wobei jede davon analysiert wird. Es wird festgestellt, dass in den genannten Beispielen im Deutschen das Verb die Information mitbringt, wohingegen in analogen Fällen im Bulgarischen das Substantiv der Informationsträger ist. Das Substantiv im Deutschen ist gewöhnlich mit einem Attribut zu gebrauchen, da das Attribut auf das Besondere in dem Sinn der so gebildeten Wortgruppe hinweist; sonst wiederholt das Substantiv den semantischen Inhalt des Verbs. In der bulgarischen Sprache haben die angeführten Beispiele etwas Idiomatisches an sich. Das Verb kann ohne weiteres durch ein anderes ersetzt werden. Wenn das Substantiv ein Attribut braucht, so steht es vor dem Substantiv. Bei einem nachgestellten Attribut ist an stilistische Besonderheiten zu denken. Obwohl die beiden behandelten grammatischen Erscheinungen gewisse Unterschiede aufwiesen, sind sie analog.

КОСТУРКОВА, Мария – Някои най-типични видове безлични изречения в български и немски език (Einige besonders typische unpersönliche Sätze im Bulgarischen und Deutschen). 1977 (ІІ), № 3, 58–76.

Diese erste konfrontative Sprachbetrachtung der Impersonalia im Deutschen und Bulgarischen hat die Aufgabe, sowohl die Unterschiede ihrer Modelle auf grammatischer und semantischer Ebene festzustellen als auch einige Methoden für deren Aneignung und Erzeugung in der Fremdsprache vorzuschlagen. Die bis jetzt traditionell genannten Impersonalia werden als unpersönliche und „subjektlose implizit-persönliche“ Sätze differenziert. Als Ausgangspunkt der angeführten Überlegungen dient die These, dass das Subjekt immer vorhanden ist, abgesehen von seiner syntaktischen Aktualisierung im Zusammenhang mit dem verbalen Lexem und der agentiven Valenz des Verbs. Es werden die als Standard betrachteten unpersönlichen Sätze nach grammatischen und semantischen Kriterien wie auch in Bezug auf die Aktionsart des Verbs verglichen. Zusammenfassend wird die Auffassung dargelegt, dass die nicht äquivalenten unpersönlichen Sätze nicht auf der Ebene der Kompetenz, sondern auf der der Performanz durch Transpositionsoperationen angeeignet werden. Als Letztes wird auch das sozial valide Moment beim Erlernen dieser Sätze hervorgehoben. Angesichts einiger extralinguistischer Bevorzugungen in der wissenschaftlichen und schöngeistigen Literatur werden sie als eine spezifische reduzierte Aktualisierung der Prädikativität aufgefasst.

ПЕТРОВА, Красимира – Поетическите опити на Фридрих Енгелс и преводите им в България (Die dichterischen Versuche von Friedrich Engels und ihre bulgarischen Übersetzungen). 1977 (ІІ), № 3, 126–156.

Friedrich Engels hat seine poetischen Werke im jugendlichen Alter geschaffen – im Zeitraum 1838–1842. Seine ersten literarischen Versuche entstanden unter dem starken Einfluss der Gruppe „Junges Deutschland“. Als literarische Muster wählte Engels die Werke Goethes, Lessings, Schillers, Heines und Börnes. Freiheitsstreben, revolutionärer Optimismus, Glaube an das Volk und das klare Bewusstsein der sozialen Bedeutsamkeit der progressiven Literatur bestimmten die ideell-thematische Eigenart seiner Poesie. Sein Stil wirkt expressiv, emotionell, dynamisch, drückt Parteinahme und Polyvalenz aus. Die Zeitschrift „Наша родина“ (Heft 8, Jg. VIІ, S. 4) veröffentlichtе im Jahr 1960 zum ersten Mal zwei Gedichte von Friedrich Engels: „Beduinen“ und „Deutsche Julitage“, nachgedichtet von dеm bekannten bulgarischen Dichter Krastjo Stanischev. Dem Übersetzer ist es gelungen, die Bilder des Originals zu erfassen, den sozialen Ton hervorzuheben, die national-historische Färbung zu betonen. Unter dem Einfluss seiner marxistischen Weltanschauung prägte Stanischev den revolutionären Optimismus im Gedicht „Deutsche Julitage“ stärker aus. Seine Nachdichtungen erreichen die Dynamik und die Expressivität des individuellen Stils von Engels. Vier Gedichte von Engels: „Beduinen“. „Bei Immermanns Tod“, „Der Kaiserzug“ und „Ein Abend“ wurden 1975 in der Zeitschrift „Септември“ (Heft 11, Jg. XXVIII, S. 100–121) in der Übersetzung von Tschilo Schischmanov veröffentlicht. Als Vertreter der älteren literarischen Generation hat der Übersetzer versucht, durch Verwendung von Archaismen den gehobenen Stil von Engels adäquat wiederzugeben. Stilistisch unzulässig ist jedoch der Missbrauch der Phraseologismen aus der Volkssprache im Requiem „Der Kaiserzug“. Tschilo Schischmanov hält die metrischen Besonderheiten des Originals exakt ein. Stanischev und Schischmanov streben eine adäquate Übersetzung durch die Interpretation an. Die Paraphrase seltener aufgreifend, vermitteln beide Übersetzer eine sachgemäße Vorstellung von der Poesie Friedrich Engels’.

HELBIG, Gerhard (Leipzig) – Zu einigen theoretischen und praktischen Problemen der grammatischen Konfrontation (За някои теоретични и практически проблеми на граматическото съпоставяне). 1977 (ІІ), № 3, 5–34.

The article discusses general problems of contrastive linguistics. The need of detailed descriptions of the compared languages is pointed out, although this is only a necessary but insufficient condition for successful contrastive analysis. The same linguistic theory, methodology and terminology should be applied to the compared languages. The communicative function of language assumes great importance in contrastive studies. A review is made of several theoretical models. The need of stratification is pointed out. Discussed are also the problems of the choice of topic, comparability, field theory, connections with foreign language teaching. Material from various languages is used by way of illustration.

Рецензии и анотации / Reviews and Shorter Notices

КЕРЧЕВ, Боян – Ценен принос към общата теория на превода [Gert Jäger. Translation und Translationslinguistik. Halle/Saale, VEB Max Niemeyer Verlag, 1975, S. 214]. 1977 (ІІ), № 3, 159–166.

КИТОВА, Мария Дим. – Revista Española de Lingüística (R. S. E. L.), аñо 7, 1977, fasc. 1, fasc. 2; аñо 8, 1978, fasc. 1, fasc. 2. 1984 (ІХ), № 3, 115–118.

ПОПОВА, Антоанета – Нови съпоставителни изследвания [Beiträge zur konfrontierenden Sprachwissenschaft. Halle/Saale, VEB Max Niemeyer Verlag, 1976, S. 211]. 1977 (ІІ), № 3, 167–172.

СЛИВКОВА, Диана – Библиография на съпоставителни изследвания в ГДР [Entwurf einer Bibliographie des synchronen Sprachvergleichs, zusammengestellt von K. Hechel unter Mitarbeit von G. Walther und I. Mrokwa; Sektion Theoretische und angewandte Sprachwissenschaft (TAS) der Karl-Marx-Universität, Leipzig, Informationsdienst, Nr. 12, XI + 42 S.]. 1977 (ІІ), № 3, 173–174.

Съпоставителниизследвания / Contrastive Studies

КЪНЧЕВ, Иван – Някои наблюдения върху испанските глаголи ser и estar в съпоставителен план с глагола съмв българския език (Опит за приложение на теорията на Е. Косериу за система, норма и реч). Algunas observaciones sobre los verbos españoles ser y estar en comparación con el verbo búlgaro съм (Intento de un enfoque contrastivo). 1977 (ІІ), № 1–2, 160–185.

En el presente artículo nos proponemos estudiar, en un plano eontrastiro y con especial orientación a la teoría de E. Coseriu obre la tripartita de Sistema, norma y habla, los puntos de contacto y las diferenoiaa semánticas, morfológicas y funcionales que ofrecen, en eu conjunto, loe verbos aer, estar y elm.

МИХОВ, Николай – Граматическата категория „време“ във френски и български език (La catégorie grammaticale de temps en français et en bulgare). 1977 (ІІ), № 1–2, 104–143.

La comparaison englobe deux plans principaux – l’aspect morphologique et l’aspect fonctionnel qui correspondent au niveau de la langue et au niveau de la parole. La première ligne étudie les similitudes et les divergences entre les deux langues en ce qui concerne les composants matériels de leurs systèmes verbo-temporels. La catégorie de temps qui est commune au bulgare et au français y diffère par sa réalisation concrète.

НИКОВ, Мишел – Хипотетична класификация на комуникативните видове на въпроса във френски и български език (Classification hypothétique des espèces communicatives des phrases interrogatives en français et bulgare moderne). 1977 (ІІ), № 1–2, 5–61.

L’auteur donne de nombreux exemples pour illustrer la signification communicative de chacune des espèces. Il rapporte également les résultats de ses observations préalables sur l’intonation de chacune d’elles en français et bulgare. Il souligne que cette classification est hypothétique, qu’elle ne représente qu’un large programme de recherches qui aboutiraient a la description des moyens linguistiques servant à l’expression des différentes espèces sémantiques des phrases interrogatives dans les deux langues. Il note également qu’au cours de ces recherches la présente classification pourrait subir d’importantes modifications.

СИМЕОНОВ, Йосиф – По въпроса за аспекта на френския глагол и вида на българския глагол (Le problème de la correspondance de l’aspect du verbe français et du vid du verbe bulgare). 1977 (ІІ), № 1–2, 62–103.

Etablir la correspondance de l’aspect du verbe français (aspect simple, aspect composé, aspect surcomposé) et du „vid“ du verbe bulgare (traduisant l’opposition fondamentale de l’imperfectif et du perfectif) n’est pas une tâche facile. Pour la rendre conforme aux possibilités d’un seul chercheur, l’auteur a choisi comme domaine d’application le cadre des rapports temporels où l’emploi des formes temporelles du verbe français est symétrique ou asymétrique.

СЛИВКОВА, Диана – Залоговата принадлежност на три типа възвратни конструкции в немски език и съответните възвратни конструкции в български език (Genus-Zugehörigkeit von drei Typen Reflexivkonstruktionen im Deutschen und den entsprechenden Reflexivkonstruktionen im Bulgarischen). 1977 (ІІ), № 3, 77–111.

Die Reflexivkonstruktionen im Deutschen bilden dabei kein einheitlich zu beurteilendes System; in der deutschen Gegenwartssprache nehmen diese Konstruktionen (syntaktisch wie auch semantisch gesehen) unterschiedliche Positionen ein: Reflexivkonstruktionen mit außerpersönlichem Subjekt, von transitiven Verben gebildet, stehen in einer vom Passiv streng zu unterscheidenden Relation zum Aktiv, ja sie sind vielmehr dem Bereich des Aktivs selbst zuzuordnen, und Reflexivkonstruktionen mit persönlichem Subjekt, die zum Aktiv-Bereich gehören und eine Umwandlung ins Passiv zulassen.

ЧАУШЕВ, Асен – Съпоставителен преглед на състава и значението на причастните форми в българския и френския език (Etude comparative de la composition et la signification des formes participales en bulgare et en français). 1977 (ІІ), № 1–2, 144–159.

La comparaison des caractéristiques morpho-syntaxique s et sémantiques des formes participiales en bulgare et en français constitue l’objet de cette étude. Le bulgare possède trois formes participiales de présent et trois formes de passé en regard des formes uniques de participe présent et de participe passé du français. Cette variété formelle est conditionnée par le jeu des mécanismes diathétique et aspectuel reflété jusque dans les formes impersonnelles du verbe bulgare. En français on observe à peu près la situation contraire. L’infinitif, le participe présent et le participe passé ponctuent les phases de déroulement du procès. Cette représentation aspectuelle est spécifique du mode nominal. Dans cette perspective, le participe présent est une forme éminemment verbale et le participe passé – une forme verbale par position et nominale par composition. Coexistant dans le participe passé, les caractères verbal et nominal se manifestent séparément.

Рецензии и анотации / Reviews and Shorter Notices

БОЯДЖИЕВ, Живко – Руско-френско съпоставително изследване [В. Г. Гак. Русский язык в сопоставлении с французским. Москва, Изд. „Русский язык“, 1975, 278 с.]. 1977 (ІІ), № 1–2, 230–234.

МАНЧЕВ, Красимир – Съпоставителните изследвания за френски и български език на Йосиф Симеонов. 1977 (ІІ), № 1–2, 189–215.

НИКОВ, Мишел – Основен труд по съпоставителна фонетика на френския и българския език [Božil Nikolov. Etude de phonetique et de phonologie contrastives (domaine Bulgare et Francais). Годишник на Софийския университет. Факултет по западни филологии. Т. LXIV, 2. София, 1971, 3–74]. 1977 (ІІ), № 1–2, 216–229.

Библиографии / Bibliography

ТИЛКОВ, Димитър – Контрастивни фонетични изследвания в Софийския университет „Климент Охридски“. 1977 (ІІ), № 1–2, 237–239.

Съпоставителни изследвания / Contrastive Studies

ДИМИТРОВА, Лиляна (Варна) – За сказуемото в руски и български научен текст (О сказуемом в русском и болгарском научных текстах). 1976 (І), № 6, 46–60.

The analysis of the predicate in Russian and Bulgarian scientific texts shows that scientific style has specific grammatical peculiarities. A convergence tendency is noticeable cross-linguistically: in both languages nominative character predominates over verbal in the predictate and copular verbs exhibit some formal-grammatical restrictions. Among the differences are the high density of the zero copula in Russian, the lower ‘verbalness’ of the Russian scientific text, and the higher universality of the verb be in Bulgarian.

КУЦАРОВ, Иван (Пловдив) – За преизказното спрежение в андийските дагестански езици и съответното спрежение в съвременния български език (Sur la conjugaison des formes verbales du discours rapporté dans les langues daghestanes andijanes et la conjugaison respective du bulgare contemporain). 1976 (І), № 6, 62–68.

L’étude de nombreuses langues non indo-européennes peu connues nous a instruits sur l’extension du fait linguistique, nommé discours rapporté. Il est devenu visible qu’il s’agit d’un trait spécifique de plusieurs familles de langues. Normalement ce sont des langues dont le système temporel est très riche qui possèdent le discours rapporté en tant que catégorie grammaticale. Plusieurs de ces systèmes temporels ont une ressemblance frappante avec le système respectif bulgare. Nous avons présenté le système temporel des langues daghestanes en les comparant avec le système temporel bulgare.

КЪНЧЕВ, Иван – За езиковия контакт между системи с различна структура (Del contacto entre lenguas de diferentes estructuras). 1976 (І), № 6, 27–45.

The article discusses the specific problems of language contacts between linguistic systems characterized by different structure.

ПЕТКОВ, Славчо – Системата на речевите начини – основа за съпоставително изследване на езиците (Le système des modes de parole – base d’une étude contrastive des langues). 1976 (І), № 6, 3–26.

L’article représente une partie des résultats d’une expérience visant à démontrer les relations systématisantes l’activité linguistique. Le système des modes de parole qui y est décrit peut aussi servir à une étude contrastive des langues du point de vue dynamique.

ЦАНЕВА, Станка (Шумен) – Преводът на видо-временните форми на руския глагол в сегашно историческо време на български език в романа на Алексей Толстой „Петър Първи“ (Перевод на болгарский язык видо-временных форм русского глагола в настоящем историческом времени в романе Алексея Толстого „Петр Первый“). 1976 (І), № 6, 69–85.

В данной работе рассматриваются переводческие трансформации, связанные с преобразованиями русского глагола в форме настоящего исторического времени, приводящие или к замене вида или к замене форм времени в болгарском переводе.

Хроника / Events

БЕНАТОВА, Паулина – Работна група за съпоставителни изследвания при Института за чуждестранни студенти „Г. А. Насър“. 1976 (І), № 6, 97–99.

МОЛХОВА, Жана – Международна конференция по контрастивна лингвистика в Полша. 1976 (І), № 6, 100–106.

Съпоставителни изследвания / Contrastive Studies

БУЮКЛИЕВ, Иван – Из историята на относителното подчинение в белоруски и български. 1976 (І), № 5, 96–104.

The article deals with relative clause subordination in Byelorussian and Bulgarian. Irrespective of the fact that relative subordination in these two languages is characterized by the existence of well-defined types of connections, the detailed contrastive analysis can contribute to the elucidation of some problems of the general Slavic tendencies. These tendencies show different intensity in different areas and, in spite of the individual peculiarities of the processes, lead ultimately to similar results. In this connection it is relevant to quote N. van Wijk’s words: „chaque langue détachée du tronc slave a transformé à sa façon le patrimoine commun“.

БЪЧВАРОВ, Янко – За някои особености на словореда в българския и белоруския език. 1976 (І), № 5, 105–110.

Word order in Slavic and other languages has three main functions: grammatical, communicative and stylistic. The grammatical function expresses the syntactic relations in the sentence and allows the differentiation of its components. The communicative function serves functional sentence perspective. The stylistic function is prominent in the language of fiction and the media and relies above all on inversion. On the whole the communicative function dominates in synthetic languages, while in analytical languages (Bulgarian) the grammatical function comes to the fore. This is a simplified picture, however, and there is often a complex interplay of functions. Thus Bulgarian emphasizes the communicative function by means of doubling of the object, uses of the article, passive constructions, etc. The article makes use of Byelorussian and Bulgarian material to prove its points.

ВЕНЕДИКТОВ, Г. К. (Москва) – Към семантичната характеристика на един рядък тип глаголи в българския език (К семантической характеристике редкого типа глаголов в болгарском языке). 1976 (І), № 5, 5–10.

Статья доказывает, что замена глаголов типа закръстосам, заизвия глаголами типа закръстосвам, заизвивам совершенного вида и наоборот, невозможна без изменения характера самих действий, обозначаемых каждым из этих типов глаголов. В других славянских языках подобные глаголы не встречаются. Совершенно невозможные в русском языке глаголы *зарассказать, *заизвлечь или в белорусском глаголы *зарасказаць, *заперапiсаць и т. д. Рассмотренная здесь особенность болгарского языка – уникальное явление в системе славянского глагольного вида.

ГЮЛУМЯНЦ, К. М. (Минск) – Някои наблюдения над българската фразеология в сравнение с източнославянската (Некоторые наблюдения над фразеологией болгарского языка в сравнении с восточнославянской). 1976 (І), № 5, 11–16.

Сравнительное изучение славянской фразеологии предполагает решение целого ряда вопросов. Все они концентрируются вокруг двух узловых проблем: сходство и различие языков. Практика показывает, что при изучении фразеологии на первый план выдвигается выявление общего и установление каких-то типичных закономерностей. Цель нашего сообщения – рассмотреть некоторые особенности фразеологии современного болгарского языка в сравнении с русской, белорусской, украинской. Мы объединяем восточнославянские языки, имея в виду одну систему, которая по какимто признакам может быть противопоставлена другой.

КАЛЮТА, Александър М. (Минск) – Някои асоциативни връзки при названията на лица в българския език. 1976 (І), № 5, 17–20.

Статья рассматривает сопоставление ассоциативных полей близких по семантике слов, между которыми существуют какие-то отношения. Этими отношениями в значительной мере определяются ассоциативные поля слов. Для выявления подобных отношений лингвистически наиболее значимыми оказываются самые частные реакции, приведенные в ответ на слово-стимул. Мы исходим из известного положения о том, что слова-реакции в ассоциативном эксперименте каким-то образов связаны со значением слова-стимула. Иначе говоря, разницу в значении двух слов, в принципе, можно соотнести с различием в структурах их ассоциативных полей.

КАРПОВ, Владимир А. (Минск) – Употреба на предлозите в български и белоруски текстове. 1976 (І), № 5, 20–26.

Исчезновение падежей в болгарском языке вызывает более частые употребления предлогов, взявших на себя функцию выражения падежных отношений. В связи с ней возникают вопросы – насколько возросла употребляемость предлогов, какие предлоги употребляются чаще, другими словами – какие предлоги взяли на себя функции падежей? В структурном плане эти изменения должны проявить себя в передвижении болгарских предлогов по частотным рангам при сравнении с другими языками, обладающими категорией падежа.

КУЦАРОВ, Иван (Пловдив) – Категорията непреизказност – преизказност в съвременния книжовен български език и средствата за изразяването ѝ в белоруски език. 1976 (І), № 5, 126–138.

The topic of this article is non-evidential verbal forms in present-day Bulgarian and their rendering in Byelorussian. After a discussion of the category and a review of the means of its expression in Byelorussian, the following conclusion is reached. Byelorussian offers a variety of lexical and syntactic ways of rendering this Bulgarian verbal category and they form a functional-semantic field without a nucleus. The role of context and the interplay with modality is also discussed.

ЛАШКОВА, Лили, Лидия КУЕВА-ШВЕРЧЕК – За някои функционални съответствия на българския определителен член в белоруски. 1976 (І), № 5, 139–148.

On the basis of the semantic category of definiteness we study the functional equivalents of the Bulgarian definite article in Byelorussian. In addition to expressing definiteness, the Bulgarian definite article has developed some purely grammatical functions. Conversely, Byelorussian makes use of grammatical means (case inflection) to express this semantic category. The role of demonstrative pronouns, reliance on context and other factors are also discussed. For lack of space we do not discuss the functional sentence perspective aspect of the problem.

ЛЕКОВ, Иван – Съпоставителният анализ на белоруския и българския език в рамките на родствените отношения между двата езика. 1976 (І), № 5, 149–160.

Contrastive analysis is becoming increasingly popular, although it has been used in the past, especially in combination with the comparative-historical approach. Byelorussian and Bulgarian have received little attention in this respect. The article raises some general problems of the comparison between the two genetically related languages. Byelorussian is a typical inflecting North Slavic language while Bulgarian is predominantly analytical. The first has been subject to bilingual contacts and convergence to the east and west, while the second – to multilingual Balkan influences. For the first, phonetic contact and syntactic separation have been more important, versus Bulgarian grammatical isolation. The differentiation of the two languages is largely based on socio-linguistic factors. Some tentative forecasts for future developments are also offered.

МАРТЫНОВ, В. В. (Минск) – К интерпретации белорусско-болгарских изолекс (Към интерпретацията на белоруско-българските изолекси). 1976 (І), № 5, 27–28.

Специфические болгаро-белорусские изолекси могут иметь двоякий характер. Это либо исконная славянская лексика, возникшая в Припятском ареале между концом старой эры и VІ в. н. э., либо балтизмы, проникшие в этот ареал в это же время. Теоретически мы должны допустить и другие иноязычные инфильтрации (напр. иранизмы, готизмы), однако собранные до сих пор материалы не содержат надежных доказательств в пользу таких инфильтраций.

МЕЧКОВСКАЯ, Нина Б. (Минск) – О названиях словаря в восточнославянских и южнославянских языках (За названията на речника в източнославянските и южнославянските езици). 1976 (І), № 5, 29–33.

История восточнославянских и южнославянских названий словаря демонстрирует общие закономерности развития книжной лексики: 1) устойчивость и традиционность книжной лексики; 2) широкую вариативность обозначений в эпохи формирования соответствующих национальных терминологий; 3) значительное влияние иноязычной лексики (прежде всего книжной лексики авторитетного родственного языка).

МИХНЕВИЧ, А. Е. (Минск) – Именные количественные словосочетания в белорусском языке на фоне болгарского (Именни количествени словосъчетания в белоруския език на фона на българския). 1976 (І), № 5, 34–40.

Сравнение белорусского и болгарского материала позволяет полнее представить некоторые особенности грамматической системы белорусского языка. Оно подтверждает мысль И. И. Мещанинова о том, что уточнение положения того или иного способа выражения синтаксических отношений в строе языка путем использования сравнительной типологии разносистемных языков углубляет исследование всего языкового строя и обогащает выделяемое оформление слова за счет изучения его обусловливающих синтаксических форм. Тем самым строение языка оказывается взятым и по морфологическим, и по синтаксическим показателям.

МУТАЛИМОВА, Муминат А. (Минск) – Дательный самостоятельный в древнеболгарском и в старобелорусских переводах (Дателен самостоятелен в старобългарски и в старобелоруските преводи). 1976 (І), № 5, 41–45.

Настоящая статья подтверждает факты, что дательный самостоятельный с причастием в застывшей форме сохранился в диалектах русского, в диалектах и в литературном белорусском языках. В рассматриваемых памятниках старобелорусского языка этот оборот встречается только в Евангелии В. Тяпинского, да и в нем древнеболгарскому дательному самостоятельному чаще соответствуют переходные синтаксические модели.

 НОРМАН, Борис (Минск) – Синтаксическое значение и перевод с языка на язык (Синтактично значение и преводът от един език на друг). 1976 (І), № 5, 46–53.

Конструктивные синтаксические единицы, связанные с глаголом-сказуемым, обладая своим собственным синтаксическим значением, служат в то же время формой выражения лексического значения глагола, что создает дополнительные трудности при переводе с языка на язык. Эти трудности, проистекающие из идиоматичности самой языковой системы, можно преодолеть при переводе только компромиссным подчинением лексического значения синтаксическому или наоборот.

НОРМАН, Борис (Минск) – Система указательных местоимений в белорусском и болгарском языках (Система на показателните местоимения в белоруския и в българския език). 1976 (І), № 5, 54–62.

Последовательно рассмотрены основные функции указательных местоимений в белорусском и болгарском языках. При этом будем привлекать и лингвистически более разработанный русский материал, с которым белорусские местоимения связывает не только генетическая общность, но и чрезвычайное типологическое сходство. Таким образом, системы белорусских и русских указательных местоимений послужат нам своего рода имплицитным фоном, на котором особенно ярко должна проявиться специфика третьей – болгарской – системы.

ПАВЛЕНКО, Н. А., Н. Н. ПАВЛЕНКО (Минск) – Номина агентис в българския език в сравнение с данните от белоруския език. 1976 (І), № 5, 63–69.

В данной статье изложены некоторые замечания лишь относительно семантически тождественных параллелей, в который каждому исходному слову болгарского языка противопоставляется простое лексическое соответствие белорусского языка. Только изучение всего корпуса образований на –тел, -ик(-ник), -чик(-щик) -ец, -исти их соответствий в белорусском языке даст возможность с достоверностью установить специфику сопоставляемых явлений и выявить общие тенденции расхождений со схождений в семантике и словообразовании суффиксальных существительных болгарского и белорусского языков.

ПЛОТНИКОВ, Бронислав А. (Минск) – Однокоренная лексика болгарского и белорусского языков (Еднокоренна лексика в българския и белоруския език). 1976 (І), № 5, 70–74.

Семантика однокоренных слов свидетельствует не только о сходстве языков, но и в определенной мере дает основание для установления различий между ними, поскольку наряду со словами, обозначающими идентичные предметы и понятия, в славянских языках можно наблюдать и однокоренные слова, которые различаются между собой оттенками значений. Эти слова представляют собой своеобразную разновидность „ложных друзей переводчика“, что необходимо учитывать как при переводе с одного языка на другой, так и при их изучении.

СУПРУН, Адам Е. (Минск) – Белорус. диал. жураць‘пригорать, обугливaться’ – бълг. диал. журя‘печь, жарить, сжигать’. 1976 (І), № 5, 74–78.

Учитывая факты в белорусском, болгарском, русском и в других славянских языков, трудно отказаться от мысли о схождении этих двух слов с омонимичных корней.

ТОЛСТОЙ, Н. И., С. М. ТОЛСТАЯ – К вопросу о белорусско-(полесско-) болгарских этнолингвистических соответствиях (Към въпроса за белоруско(полеско-) българските етнолингвистични съответствия). 1976 (І), № 5, 79–87.

Лексика, интерпретируемая в лингвогеографическом плане – значительный, пока еще почти неисчерпаемый резервуар сведений для этногенетических исследований. Однако, если применительно к исторической (праславянской) фонетике и морфологии мы можем говорить об относительной хронологии явлений, о различной степени древности того или иного показателя, о временной последовательности отдельных процессов, то в лексике, прежде всего, если она не заимствована, мы редко и с трудом пользуемся понятием хронологической иерархичности и часто определяем слова лишь как „праславянское“ и „не-праславянское“, а по числу межславянских соответствий, как праславянские „диалектизмы“ и „не-диалектизмы“.

ЦЫХУН, Генадий А. (Минск) – К проблематике белорусско-болгарских языковых связей (Към проблематиката на белоруско-българските езикови връзки). 1976 (І), № 5, 88–95.

Отсутствие прямых контактов между белорусским и болгарским языками и их диалектами на протяжении исторически обозримого отрезка времени, как и отсутствие сведений о каких-либо значительных миграциях носителей этих диалектов в том или другом направлении почти полностью исключает возможность позднейших заимствований в народные говоры, что автоматически повышает ценность любого из обнаруженных совпадений. С целью содействовать прогрессу в этой области ниже приводятся некоторые из таких белорусско-болгарских параллелей.

Дискусии, обзори и научни съобщения

ПАВЛОВА, Румяна – Вопросы изучения русского языка в Болгарии и Белоруссии (Въпросите за изучаването на руския език в България и Белорусия). 1976 (І), № 5, 161–169.

Изучение русского языка в Болгарии и Белоруссии, без сомнения, имеет много общих проблем, что объясняется близостью обстановки, в которой ведется работа по изучению этого второго для белорусов и болгар языка. И в Белоруссии, и в Болгарии русский язык преподается в славянской среде. Между нашими языками имеются общие элементы, обусловленные „единством происхождения“.

Рецензии и анотации / Reviews and Shorter Notices

КАРПОВ, В. А. (Минск) – Българистиката в БССР (библиография). 1976 (І), № 5, 170–178.

В настоящей библиографии включены работы по вопросам болгарского языка, опубликованные в Белоруссии после Великого Октября, независимо от того, где проживают их авторы. С другой стороны, в библиографию включаются работы белорусских лингвистов независимо от места публикации. Таким образом, в библиографии полно представлена картина изучения болгарского языка в Белоруссии, поскольку работы авторов из других мест связаны с происходившими в БССР научными конференциями, защитами диссертаций и т. д., во время которых затрагивались проблемы болгаристики. В список включены работы, специально посвященные анализу фактов болгарского и старославянского (древнеболгарского) языка. Из общелингвистических, славистических и балканистических работ отобраны те, в которых болгарский материал является основным для труда в целом или для отдельных его частей.

Хроника / Events

* * * – О преподавании болгарского языка в БГУ им. В. И. Ленина (Зa преподаването на българския език в Белоруския държавен университет „В. И. Ленин“). 1976 (І), № 5, 179–180.

* * * – Препоръки на участниците в симпозиума Белоруско-български тилологически и генетически езикови връзки. 1976 (І), № 5, 181–183.

* * * – Introduction to the journal issue, which contains papers presented at the Second Bulgarian-Byelorussian linguistic conference. 1976 (І), № 5, 3.